Мы тут любим показывать свою циничность, бравируем смехом над трупами и изнасилованными детьми — но реальность в том, что нам похуй. мы ощущаем себя такими лузерами, что всякое говно вокруг безмерно чище и выше нашего самомнения.
Нам не нужны люди, людское тепло… Нет, оно нам надо, это заветная тайная мечта, в которой ни один битард не признается даже на анонимной имиджборде через тор и прокси (у меня такой мечты, например, нет). Мечта о понимании, о том, чтобы нам делали хорошо, любили, нежили. Чтобы от нас ничего не хотели, и мы были бы всем нужны… Оставьте нас в покое! Но не оставляйте нас… нам плохо.
Мы не гордые «санитары интернета». Мы душевнобольные, хроничести и тяжко. У нас не бывает приступов — лишь ноющая боль души, которую мы привычно глушим лулзами и цинизмом. Цинизм — это всегда крик «спасите меня» — и ядовитые шипы навстречу тем, кто попробует шагнуть ближе…
Новый год — момент катарсиса. Момент, когда каждый битард озлобляется, становится не по-битардовски истеричен. Новый год — это когда каждый из нас понимает, какая это глупость — ёлка, новый год, смех и шутки, друзья, семья, что всё это хуйня по сравнению с гомонеграми; да и гомонегры тоже хуйня, мы одни и нас никто не любит. Потому что те, кто нас может любить (и быть может пытается показать симпатию) вызывает в нас иррациональный страх. А если это семья — то раздражение и ненависть. Мы плохие (неудачники, уроды, девственники, задроты) — и потому мы бежим от тех, кто проявляет к нам чувства, потому что мы лишь острее ощущаем свою мерзостность. Потому мы гордимся одиночеством и задротством. Но на самом деле мы плачем. Где-то там, внутри, сжавшись в комочек, плачем о нашей жизни. Которая уже проёбана, и день ото дня всё плотнее забивает канализацию, куда мы её спустили… когда? Наверное, когда в школе не понимали как говорить со сверстниками. Или когда дрочили, так и не подойдя к девочке (мальчику), а о том шансе потом вспоминали триста раз, издрочили в фантазии этот момент до выцветшей пустышки, и так и не сделали шаг. Потому что ходить не умеем. Не умеем ходить к людям. Ходить с людьми.